О том, что она потеряла голос, Римма Сергеевна узнала только на второй день после операции, к тому времени ее перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. Когда отходила от наркоза, ее раздражали все эти люди в медицинской униформе, непрестанно будили и задавали нелепые вопросы. Уже в палате молодая медсестра попросила сжимать кулак, чтобы сделать укол в вену. Римма Сергеевна хотела сказать, что на другой руке вена гораздо лучше, открыла рот и не услышала себя. Она еще раз повторила, но вместо понятной речи раздавалось тихое шипение.
Фото: pixabay.com
– Только не волнуйтесь, так бывает, сейчас я позову доктора, а вы пока успокойтесь и помолчите, – медсестра вышла из палаты. Римма Сергеевна посмотрела на соседок и попыталась вновь что-то сказать. Пожилая женщина в теплом халате замахала рукой:
– Лучше молчите, вам же сказали молчать.
Через полчаса в палату вошел молодой доктор, присел на стул рядом с кроватью Риммы Сергеевны и попросил что-нибудь произнести. У Риммы Сергеевны опять ничего не получилось.
– Ничего, это бывает, – успокаивающе произнес он, – иногда при резекции щитовидной железы случается такое осложнение. Не переживайте, подлечим, выпишем, а потом будете ходить к специалисту, который поставит вам голос.
К выписке Римма Сергеевна научилась говорить вполне различимо, только очень тихо. Если прислушаться, то вполне можно было разобрать отдельные слова сквозь хрип, но прислушиваться никто не хотел. Нет, сначала и муж, и дочка, и даже зять делали вид, что пытаются разобрать, что она говорит, но потом просто перестали слушать.
– Знаешь, а мне даже нравится, что у тебя пропал голос, – заявил как-то Николай Федорович, муж Риммы Сергеевны за обедом. – Дома стало тихо, никаких тебе скандалов, никаких разборок.
Несчастная женщина расплакалась, а потом собралась и отправилась к специалисту, адрес которого ей выдали вместе с медицинскими документами при выписке.
Специалистом оказалась маленькая хрупкая женщина пенсионного возраста, которая помогала оперным певицам ставить голос.
– Да, деточка, когда-то я тоже пела оперные партии, а потом долгое время преподавала в консерватории, сейчас вот помогаю иногда несчастным, которым повредили голосовые связки.
– А мне что, повредили? – прошептала, прошипела Римма Сергеевна. Ее позабавило обращение «деточка».
– Да, но голос восстановить мы сможем, во всяком случае, речевые функции. Ведь вы же не собираетесь солировать?
– Нет, – рассмеялась Римма Сергеевна.
К Зое Антиповне она ходила два раза в неделю, занятия длились по два часа. Никогда раньше Римма Сергеевна не встречала такого интересного собеседника. В ее семье все было просто – собирались вечерами за ужином, обсуждали цены, знакомых и планы на ближайшие выходные. А что их обсуждать, они всегда были одинаковы – с весны до осени в выходные они ехали на дачу, а зимой выезжали в гипермаркет и на рынок, делали запасы на неделю. На этом планы заканчивались и все расползались по комнатам, а Римма Сергеевна остаток выходных проводила с тряпками, щетками и кастрюлями.
– Деточка, я хочу пригласить тебя в театр, – заявила как-то Зоя Антиповна. – Поет моя ученица, у нее партия Татьяны в опере «Евгений Онегин». Надеюсь, ты, деточка, читала поэму?
Римма Сергеевна, конечно, что-то слышала и о Пушкине, и любви Татьяны к ветреному Онегину, но сюжет помнила весьма смутно. Дома отыскалась старая книжка, принесенная кем-то из библиотеки, и так и прижившаяся в дальнем углу шкафа.
Театр Римму Сергеевну ошеломил, ей даже показалось, что она вновь стала маленькой, а ее привели в самый настоящий дворец. Зоя Антиповна смотрела на женщину и улыбалась.
– Следи за дыханием певиц, послушай, когда она делает вдох. Прислушивайся, как она играет голосом: вверх, вниз, резкие перепады высоты. Слушай, – шептала она на ухо женщине свои инструкции.
Голос появился через четыре месяца, вернее, появился он гораздо раньше, но Римма Сергеевна все никак не могла прекратить свои визиты к Зое Антиповне.
– Знаешь что, деточка, ты ведь можешь приходить ко мне и просто так, мы будем болтать с тобой как подружки. Кстати, меня пригласили на балет, обычно, приглашают на оперы, – по-детски рассмеялась преподавательница. – Пойдешь?
– Разумеется, – рассмеялась в ответ Римма Сергеевна.