Марина не сразу поняла, что поезд тронулся, за окном исчезает старый родной город, а впереди, впрочем, она не знала, что ждет ее впереди. Проводница прошла по вагону, собрала деньги за белье, М��рина заплатила, хоть ехать ей было всего шесть часов, но отдохнуть было необходимо. Молодая женщина наспех застелила слегка влажное белье, забралась на вторую полку и закрыла глаза. Сон не шел, в вагоне было душно, попутчики с нижних полок раскладывали ужин и громко смеялись. Марина смотрела на пробегающие темные пустые поля, слегка припорошенные первым снегом, на частокол деревьев и думала, что делать дальше.
Ей казалось, что за последние полгода слезы закончились, но страх, что эта призрачная надежда окажется тщетной, сжал грудь. Стало нечем дышать.
«Митька, Митька», — отбивали колеса. Марина еле сдерживала рыдания. Вот уже полгода она искала своего четырехлетнего Митьку по разным городам, полгода не могла спать, почти перестала есть. Все это время она ругала себя, что позволила отцу ребенка погулять с ним в парке.
Они познакомились семь лет назад и почти сразу решили жить вместе. Позже она часто спрашивала себя — почему не видела, что Клим любит только себя, что он просто не способен что-то чувствовать к другим? Но пока они были молоды, беззаботны, что ей за дело, что она зарабатывает больше, что он часто проводит досуг не дома, а в компании своих холостых друзей, что живут они в квартире, купленной ее родителями? Но наступил день, когда она, приготовив романтический ужин, ждала его с работы, чтобы сообщить радостную новость – у них будет малыш. Почему Марина думала, что это известие его обрадует, что сразу после они обязательно пойдут в ЗАГС?
Она не любила вспоминать подробности того вечера, впрочем, у нее просто не было времени на переживания. Клим ушел, а она осталась наедине со сложной беременностью, с материальными проблемами и тяжелыми родами. Но в больницу Клим все же пришел, принес пакет яблок и какую-то погремушку.
— Марина, я запишу его на свое имя, не сомневайся.
Зачем она тогда согласилась, ведь он всем говорил, что сын не его, что он и сам не знает, кто отец? Алименты он, разумеется, не платил, но Марина и не настаивала, она уже поняла свою ошибку и, единственное, что хотела, чтобы он просто исчез из жизни. На алиментах настояла ее мама, Елена Сергеевна:
— Почему Митька должен в чем-то нуждаться, нам очень сложно поднимать его даже сейчас, а дальше, ты подумала, что будет дальше?
Марина сопротивлялась, но все же не выдержала напора матери, и отнесла заявление. Отнесла и забыла, она слишком хорошо знала, как взыскивают деньги у нерадивых отцов. А год назад Елена Сергеевна опять стала настаивать:
— Почему ты ничего не доводишь до конца, он уже больше двух лет должен платить, сумма значительная. Нам как раз не хватает немного, чтобы купить дачу, мы бы проводили лето с Митей на свежем воздухе.
Сумма, действительно, оказалась значительной, и приставы зашевелились – довольно быстро нашли Клима, вручили ему уведомление, напугали судом и реальным заключением. После этого он и пришел к Марине, долго уговаривал ее, чтобы подождала, что у него просто временные трудности, но он согласен помогать по мере сил, а потом вдруг заметил Митьку, который трусливо прятался за мамой от незнакомого дяди.
— Видишь, он меня и не знает совсем, давай буду приходить в выходные, играть, гулять с ним?
И она согласилась, он приходил ровно месяц, а в последнее воскресенье показал ей билеты в кукольный театр и попросил отпустить сына.
— Мы потом еще в парке погуляем, не переживай, я накормлю его.
Через два часа Марина забеспокоилась, звонила Климу, но телефон был отключен. Он был отключен всю ночь, ночь, показавшуюся ей адом. Она была в отделении полиции, когда с телефона Клима пришло сообщение: «Не ищи нас, ребенку будет лучше с отцом».
А потом были суды, встречи с приставами, штурм квартиры родителей Клима, поиск по соцсетям, поездки по каким-то селам и городкам, где, якобы, видели Клима и Митьку.
— Куда ты поедешь одна? – увещевала Елена Сергеевна дочь, когда та засобиралась, получив сообщение, что Клим прячет мальчишку в доме своей любовницы по определенному адресу. — Дождись, когда приставы подключатся, от Клима можно ожидать чего угодно.
— Нет, мама, я еду, не могу больше ждать.
Улица, указанная в сообщении, была совсем рядом с вокзалом, она быстро нашла небольшой одноэтажный дом, скрытый щербатым забором. Было шесть часов утра, Марина огляделась – вокруг было тихо. Она пробралась ближе к окну и застыла, вглядываясь в темноту. К утру мороз окреп, леденящий холод пробирался под тонкую куртку и легкую шапочку молодой женщины, но, казалось, она не замечала ни немеющих пальцев, ни инея на своих ресницах. Наконец, свет зажегся, и женщина увидела Митьку. Над диваном склонилась неизвестная женщина, она грубо стянула одеяло с ребенка и дернула его за ручку. Марина еле сдержалась, чтобы не закричать, вместо этого она как можно тише выбралась на улицу и пошла прочь.
Через два часа Марина вернулась, но не одна, а в сопровождении приставов. Она прижимала плачущего малыша к себе и не видела, как Клим и его любовница пишут объяснения, как мужчину отводят в служебную машину.
— Мамочка, я так тебя ждал, — прошептал Митька, когда Марина его одевала.