Фото: pixabay.com
С родительского собрания Яна вернулась расстроенной.
— Неужели наш мелкий что-то успел натворить, в первом-то классе, он и проучился всего месяц? – удивился Михаил.
— Нет, это я натворила, Миш, представляешь, опять согласилась войти в родительский комитет.
— Как? Ты же обещала, вспоминала с ужасом, как была в родительском комитете Андрюшкиного класса, слово давала, что устоишь с Алешкой.
— Не устояла, — вздохнула Марина. – Не умею я сопротивляться. Понимаешь, все отказывались, только Сергеева согласилась.
— Что, та самая?
— Та самая, мать Максима, который в классе Андрея учится, представляешь, у нее дочка пошла в класс с Алешей.
— Так к ней еще и в том родительском комитете вопросы были, что-то там с тетрадями, помнишь?
— Тогда не доказали, а она просто ушла. Но здесь-то ее не знают, а она рвется. Вот я и решила…
— Ясно.
Через несколько дней позвонила Карина Дмитриевна.
— Марина Александровна, у меня к вам просьба, надо посетить семью Крапиковых, они давно на учете в органах опеки, а от нас требуют акт обследования условий, в который живет Эвелина. Вы нужны как представитель родительского комитета.
Отказать Марина не смогла, поэтому после школы они, вдвоем с учительницей плутали по переулкам частного сектора. Дома здесь давно перешагнули столетний рубеж — ветхие, с вросшими по форточки окошками и сползающими крышами.
— Который год обещают расселить этот район, а он все стоит, — сказала Марина.
— И самое удивительное, здесь живут. Тут в любой дом войди – детей забирать надо, условия ужасные. Видите колонку? Даже воды у многих нет.
Дом Крапиковых больше напоминал полуразрушенный сарай.
— Даже среди этой ветхости выглядит убого, — осторожно ступая по камням, служившим чем-то вроде тротуарной плитки, сказала Карина Дмитриевна.
Внутри жилище было еще более убогим. Обросшие грязной паутиной и застарелым грибком стены, шатающиеся половицы со скупыми следами былой краски – и все это завалено пакетами, старыми коробками, сломанными игрушками, какой-то ржавой посудой. Крапикова, смущенно отворачивающаяся от гостей в попытке скрыть исходящее от нее амбре, показала место для сна Эвелины. Местом оказался тоненький матрас, свернутый в углу комнаты.
— У меня их пятеро, а дом, сами видите. Вот на этом диване, — она кивнула на мебель, которая гордо именовалась диваном лет двадцать назад, — спим мы с младшими. Рядом раскладываю матрасы для Эвелины, Ангелины и Диомида.
— А муж? – не выдержала Марина.
— Так он редко бывает, а когда приезжает, ну с нами…
— А где он?
— Так на родине, — женщина назвала одну из азиатских стран.
— А как же вы живете? На что? Что едят дети? Где учатся, где книжки хотя бы?
— Не голодают они, — сорвалась Крапикова на крик, открывая холодильник, — вот смотрите, суп у нас. Макароны.
— Как же так можно жить? – не могла успокоиться Марина, когда они возвращались в школу. – Изымать детей ведь надо.
— Опека в курсе, наш с вами акт обследования – всего лишь бюрократическая необходимость, но я напишу все, как есть. И Крапиковы не единственные, многие в школе впервые книжки видят.
Марина долго не могла успокоиться, неужели в наше время такое возможно, она никогда раньше не видела подобных семей. Через неделю она принесла целый пакет детских книг.
— Вот, хочу отдать Крапиковой.
— Спасибо вам, но, думаю, что это бесполезно, книжки будут выброшены через несколько дней. Давайте лучше устроим библиотеку класса, пусть ребятишки берут домой, читают, делятся впечатлениями.
— Да, но Эвелина не умеет читать, а если я с ней позанимаюсь? Только надо маме сообщить как-то.
— Я позвоню ей.
После уроков Марина забрала девочку к себе, накормила и села заниматься.
— Ой, откуда у нас такая симпатичная девочка взялась? — спросил Михаил, вернувшийся с работы.
— Она в моем классе, — гордо заявил Алеша.
Они отвезли девочку домой, долго ждали у запертой двери, Крапикова открывать не торопилась.
Марина все чаще забирала Эвелину, все реже отвозила домой, где ее ждала нетрезвая мать и грязный матрас.
Крапикову ограничили в правах в начале четвертой четверти, детей забрали в реабилитационный центр, лишь на Эвелину удалось оформить опеку. На последнем родительском собрании Карина Дмитриевна выдала Марине сразу две благодарности: за Алешу и за Эвелину.