Осознание Дара пришло к Нине настолько внезапно, что все остальные заботы померкли. Она ходила на работу, возвращалась темными стылыми вечерами по сверкающим улицам, отвечала на звонки, но все это время ей казалось, что она была где-то далеко, не здесь — среди знакомых лиц и привычных вещей. Пару недель назад у Валентины, коллеги, разболелась голова, та сидела за кассой совершенно зеленая и морщилась от каждого движения. С работы ее не отпустили, и бедная женщина глотала все таблетки, которые нашлись в подсобке. Нина подошла к кассирше и вдруг почувствовала волны боли, почувствовала и поняла, что сможет помочь. И не просто может, а должна.
Фото: по лицензии pixabay.com
Нина почти силой увела Валентину в подсобку, усадила на табурет и положила руки ей на голову. Тело напряглось подобно струне, волны тепла начали свое движение, стекая по рукам. Нина ощущала и препятствия, которые пробивали волны. Лицо Вали розовело, дыхание становилось ровным. Когда все закончилось, она открыла глаза и спросила:
— Что ты сделала? Как тебе это удалось?
— Не спрашивай, я и сама не знаю, просто почувствовала.
К концу смены все знали о чудесном исцелении Валентины. К Нине стали подходить с какими-то вопросами, просьбами, но она ничего не могла сказать. Ей самой казалось, что все что произошло – чистая случайность, ей почему-то не хотелось думать о минутах, проведенных с Валей в подсобке.
А на следующий день она зашла к одинокой пожилой соседке, которую изредка навещала. Баба Тося лежала в постели и ждала «скорую».
— Что? Что произошло?
— Ой, Ниночка, второй день давление за двести.
— Что же вы не позвонили? – спросила Нина, а руки уже тянулись к голове пожилой женщины.
Фельдшер «скорой», измерив давление, набросился на несчастную бабу Тосю:
— Сто тридцать пять на восемьдесят, а в вызове двести пятнадцать. Вы принимали что-то?
— Нет, — соседка вопросительно смотрела на Нину, та делала ей знак молчать. — Само прошло.
— Как это само? Что вы нас дурите?
Бригада, наконец, уехала, и баба Тося тихо сказала:
— Не знаю, дочка, дар ли, проклятие, может и с мужчинами у тебя потому не клеится, слышала я, что они дар чувствуют, бегут от таких женщин, но, может, я и ошибаюсь. А тебе спасибо, ох и ручки у тебя – огонь.
Она долго думала о том, что сказала ей баба Тося, перебирала свои немногочисленные знакомства, и приняла решение больше не практиковать такие исцеления, но ощущение неисполненного долга точило, Нина потеряла покой. Она вечерами подолгу сидела в интернете, смотрела новые фильмы, стараясь отвлечься. Вспомнила, вдруг, что пропустила призеров Кинотавра, а раньше всегда следила за конкурсом. Нет, ей не нравились все эти дорожки и наряды, ей нравились фильмы. Прочла о главном призере и решила посмотреть.
Историю знахарки и отшельницы, ненавидимой, отвергаемой теми, кого спасала, Нина просмотрела на одном дыхании. Впечатление было настолько сильным, что хотелось просто смотреть на струйки дождя, струящиеся по стеклу. Смотреть и ни о чем не думать – что рождалось внутри, требовало не осмысления — нет, оно требовало принятия. Она пересмотрела «Пугало» на следующий день, смотрела медленно, нажимая на паузы, во время которых закрывала глаза и погружалась в состояние полусна. Досмотрела его к вечеру, а через час ей позвонила Светлана, менеджер зала их смены.
Нина знала, что та ей сейчас скажет, она достала куртку и и стала натягивать ее на себя.
— Да, я приеду, ждите.
Сидя в такси, он видела маленького Мишку, сына Светланы, Мишку, который мучился от страшного жара.
— Потерпи, маленький, — шептала Нина, зная, что успеет.