Они оказались вдвоем на пустой остановке, две женщины ждали автобус, что отвезет их в город из тихого пристанища умерших. Пятачок асфальта плавился под лучами июльского беспощадного солнца. Было очень жарко и хотел��сь в тень, но тени не было. Пожилая женщина достала из сумки бутылку, смочила водой платочек и положила на голову.
Фото по лицензии pixabay.com
— Нужна водичка? — обратилась она к девушке, сидящей рядом. Та отрицательно покачала головой. — Неудачно попали, у водителей обеденный перерыв, еще сорок минут ждать, если повезет.
— А что, у них есть перерыв? — удивилась девушка.
— Есть, я тут часто бываю, летом стараюсь пораньше, до жары, вот сегодня припозднилась. Меня бабой Машей зовут, а тебя?
— Ольгой.
— Оля, значит. Кто у тебя тут?
— Отец, сегодня память.
— Как зовут-то? Крещенный?
— Владимиром звали, крещенный.
— Царствие небесное. А у меня тут много близких, сегодня к Верочке, подружке ездила. Вот, возьми, — женщина протянула пакетик с конфетами и пачкой печенья. — Помянешь. Ты только в сумку убери, на жаре, похоже, растаяли. Знала бы ты, милая, что за человек моя Верочка была, она ведь спасла меня, кто знает, сидела бы сейчас тут с тобой.
— Это как? — спросила девушка вяло, чтобы чем-то скрасить томительное ожидание.
— Дружили мы с ней больше полувека, с юности еще, и знаешь, она девчонка хорошая была, правильная, только прижимистая очень. Понять можно, ее матушка одна воспитывала, жили голодно, а уж наряды новые только к великим праздникам. Работали мы с Верочкой вместе на заводе, в один год пришли, ну и подружились. Бывало, зовешь ее вечером на танцы или в кино, а она не идет, на билет денег жалко, а что он тогда стоил-то? И в столовую заводскую не ходила, кусочничала. А уж платьице с зарплаты или туфельки — куда там, как старушка какая одевалась. Раз подарила ей на именины отрез на платье, раньше хорошего платья в магазине не купить, сами шили.
— И что, все шить умели? — с недоверием спросила Ольга.
— Почти, по-разному, конечно, но платье или юбку простую — что не сшить? Так вот, не взяла тогда Верочка подарок, обозвала меня транжирой и даже будто рассердилась. Но через несколько дней пришла в обновке, правда, ткань старая, видно, отрез ее матери был, а видишь ли, стыдно стало, что в одном и том же.
— А потом?
— Что потом, замуж вышли — она первой, я потом.
— И без модных платьев взяли Веру? — девушка вдруг улыбнулась.
— Да был у нас в цехе один, все присматривался. Вера тем и по нраву пришлась, что экономила на всем. Эх и жадный был, не тем помянут, мучилась с ним Верочка, до самой его смерти мучилась — и детство бедное, и замужем не разгуляешься, а детей поднимать надо было, двое мальчишек у них. Так жизнь и прошла, мужей мы схоронили, дети выросли, разъехались, и тут случилась у меня беда — сгорел дом.
— Это как же?
— Сосед поджег, уснул с сигаретой. Дом наш старый был, двухэтажный, всего двенадцать квартир. Перекрытия деревянные, на стенках дранка – полыхнуло в миг. Зима на дворе, ночь, мы выскочили, как были, хорошо — живы остались. Сосед только тот погиб. Я по родственникам: то у одних поживу, то у других. Сын приехал, звал к себе, а куда к нему, там семья, места самим не хватает, да и город чужой, тут я прикипела. Поискали мне жилье, сбережений мало, ничего купить не можем. И тут моя Верочка, позвонила, отругала, что к ней не пришла жить. Я и поехала, а на душе, веришь ли, Олечка, еду и плачу, прошу Господа, чтобы прибрал меня. Остаться на старости лет без своего угла страшно. Приехала к Верочке, а та спрашивает: «Думаю ли я квартиру покупать». А что ей ответить, я только плачу. Тут она и говорит, мол, на большую денег не хватит, а на комнату она набрала. Я отказываться, а Верочка моя так сердито посмотрела и сказала, что и слушать меня не будет, коли откажусь — сама купит и дарственную напишет.
— Вот это скупая!
— Душа у нее большая была. Только тогда добавила, чтобы могилку ее не бросала, словно чувствовала, что первой уйдет. Сын мне тогда денег добавил, купили квартирку — небольшую, да мне большая и ни к чему. А через два года не стало моей Верочки. А я вот сюда приезжаю, и не потому, что слово дала, а потому, что куда же ехать, если не к близкой подруге?