Осень в этом году расцвела во всем великолепии уже к середине сентября, и вот сейчас, в самом начале октября, редкие листья облетали со стылых деревьев. Нина Федоровна каждый вечер гуляла в этом сквере, это была ее самая полезная привычка, ведь учителя мало думают о своем здоровье, даже те, кто давно на заслуженном отдыхе. Впрочем, отдыхать Нине Федоровне некогда, у нее много учеников, которым она помогает.
Фото: pixabay.com
«Как грустны сумрачные дни
Беззвучной осени и хладной!
Какой истомой безотрадной
К нам в душу просятся они!»
— вдруг всплыли стихи Фета, когда Нина Федоровна опустилась на скамейку. Молодые женщины, сидевшие на соседней лавочке, что-то живо обсуждали. Учительница прислушалась, так и есть обсуждали учителей – начало учебного года множит подобные разговоры. Женщины, вероятно, мамы школьников, активно критиковали педагогов, рисуя свой портрет «учителя от Бога».
Удивительно, за такую большую педагогическую судьбу она редко задумывалась о том, кого можно назвать наделенным педагогическим талантом, особым даром. Пожалуй, только однажды…
Совсем юной она переехала в маленький провинциальный город, вышла замуж и уехала к мужу. Работы в маленьком городке было мало, но Нине повезло, ее взяли в одну из городских школ. Первое, о чем она узнала, школа эта необычная, ведь в ней работает заслуженный учитель Павел Леонидович, учитель-новатор, автор нескольких книг по своим методикам.
Нина отнеслась к этой информации с юношеским снобизмом – в этой-то школе, да они о современных методах никогда не слышали, она уже успела удивить руководство и многих коллег своими приемами и методиками.
В тот день она сидела в учительской, не хотела нести тетрадки домой. Как случилось, что до того дня она ни разу не встречала Павла Леонидовича, она уже и не помнит, но зато помнит, как он в тот день вошел в учительскую. Как-то сразу все засуетились, заулыбались, а учительница математики, которая выступала с какой-то пафосной глупостью на педсовете, подскочила к невысокому мужчине. Нина отвлеклась от тетрадок и с интересом смотрела представление «явление знаменитости».
Учительница математики так и крутилась вокруг Павла Леонидовича.
— Я давно хотела у вас спросить, как вы объясняете производные, — говорила она, потряхивая жидкими кудельками.
Услышав математический термин, мужчина преобразился, схватил мел, подбежал к доске и что-то стал чертить. Вся его фигура излучала такое воодушевление, что все, кто был в учительской, смотрели на доску.
— Это же просто, — повернулся он к даме в кудельках. Но в ее глазах понимание не читалось. – Хорошо, тогда так.
На доске появился график с ломаной линией.
— Вот, смотрите, функция, график функции. А это точка на ней. Рисуем касательную. Пока все понятно?
— Понятно, — почему-то ответили учительница истории и географии хором.
Павел Леонидович обернулся, подмигнул и продолжил:
— А вот это угол наклона касательной. Так вот, его тангенс и есть производная.
— Понятно, — почему-то громко сказала Нина.
— Позвольте, мы с вами не знакомы. Вы наша новая учительница? Математик?
— Нет, филолог, Нина Федоровна.
— А я Павел Леонидович. Позвольте, я спрошу, а что вам понятно?
Нина смутилась, но ответила:
— Понимаете, у меня возникла ассоциативная картина. Если представить функцию как сообщество, я понимаю, что условно, но скажем, как группу детей изучающих определенный учебный курс и так далее. Так вот, касательная – это портрет, скажем учителя, а градус наклона – динамика отношения к нему класса. В таком случае, тангенс или производная – некая единица измерения общего отношения в данный момент.
— Удивительно! Я никогда подобного не слышал, но это удивительно! Вы – талантливый педагог, редкий. Позвольте, коллега, — Павел Леонидович пожал руку молоденькой учительнице.
Нина Федоровна не заметила, как с соседней скамейки ушли мамы, как потемнел сквер, она всматривалась в мерцающий свет фонарей и улыбалась.