Игорь ушел из семьи накануне дня всех влюбленных. Взял на работе выходной, собрал вещи, пока Юля была на работе, а Сережка в школе, постоял у шкатулки с накоплениями, а потом решился – растолкал пачки по карманам, и уже от двери вернулся, достал несколько купюр и положил обратно.
Записку приготовил заранее, не сам, Людмила продиктовала, пока он пытался уложить в несколько слов стыд за преданные годы. Но улыбка Людмилы, мягкость податливого тела, ее ободряющий смех и кровь, бурлящая в висках, стерли упреки совести.
Кинул сумки в багажник, под урчание проснувшегося мотора порадовался новой машине, они приобрели ее всего месяц назад, и выехал со двора.
Вернувшаяся с работы Юля не заметила записки, как и полупустых шкафов, некогда ей вечерами ревизии проводить. Готовила что-то весело шкворчащее, поглядывая в интернет в поисках рецепта тортика ко дню влюбленных. Через час забеспокоилась, набрала Игоря, но тот вызов сбросил. Решила, что в дороге, но он не приехал ни через полчаса, ни через час. Сначала просто сбрасывал, а потом и вовсе отключил телефон.
Юля растеряно набирала знакомый номер раз за разом, когда в кухню вошел Сережка.
— Мам, — протянул мальчишка тревожно.
— Сынок, не могу отцу дозвониться, он ничего тебе не говорил?
— Мам, по-моему, папа нас бросил, в шкафах нет его одежды и вот, — протянул ей листок.
Позже Юля пыталась вспомнить, как провела следующий месяц, но в памяти всплывали лишь какие-то фрагменты. Вот она везет Сережку матери, сын не хочет к бабушке, но она непреклонна. Бабушка тоже не обрадовалась.
- Что я буду делать с тринадцатилетним подростком, сама подумай.
Но Юля, ставшая самой болью, не могла думать, она просто знала, что сын не должен ее видеть такой.
А еще она вспоминала ночь у дома Людки, холодную февральскую ночь. Она приплясывала, пытаясь согреться, под окнами спальни, молясь, чтобы Людка не занавесила шторы. Людка оставила щелочку, и мягкий свет наполнил комнату извивающимися телами. Юля хотела разбить стекло, ворваться в дом и крушить, крушить, крушить… Но в это время в соседней комнате заплакала маленькая дочь Людки.
Воспоминания обрели связность после того, как к Юльке пришла Люба, с которой дружили еще со школьных лет. Люба ходила за ней, как за ребенком, варила бульоны и заставляла пить, есть Юля не могла. Через пару дней она окрепла, и Люба сменила пряник на кнут, такой отповеди брошенная жена от подруги не ожидала.
Сначала она разозлилась, пыталась объяснить, что такую боль терпеть невозможно, что Любе этого не понять – у нее хороший, верный муж, потом просто выставила подругу за порог.
А оставшись одна, сразу же раскаялась, звонила подруге, но та не отвечала. И чем сильнее было раскаяние, тем яснее становилась правда Любы, пусть даже она только ее правда. Юля должна думать не только о себе, но и о Сережке, им нужны деньги, а работу она, похоже, потеряла. Наутро она отправилась в офис, впервые за последний месяц. Виновато вошла в кабинет шефа, думая о новой работе.
— Пришла? — спросил Павел Ильич тихо, глядя прямо в глаза.
— Пришла, — ответила Юля, отводя взгляд.
— Воспитывать не буду, взрослая уже и понимаешь, что в последний раз. Все — иди, работай.
За месяц работы накопилось много, Юле приходилось оставаться вечерами. Сережку она забрала, хватит с него месяца у бабушки, тем более что мальчишка переживает предательство отца.
А через две недели новый вирус всех запер на удаленку. Работы прибавилось, надо было еще и с Сережкой заниматься, Юля только радовалась, не было времени на переживания, да и с Сережкой они стали намного ближе.
Учебный год Сережка впервые закончил без троек. Летом ограничения частично сняли, но о полноценном отдыхе даже не заговаривали. Юля переживала за сына, хотела устроить мальчишку в пансионат, выбрала, как ей казалось, подходящий. Впервые позвонила Игорю, чтобы тот помог с деньгами, но Сережа отказался куда-либо ехать.
— Я летом буду волонтером, у нас образовалась группа, мы помогаем пожилым с доставкой продуктов.
Юля смотрела на сына и не понимала, когда ее Сережка вырос. Игорь с деньгами помогать не торопился, зато стал звонить бывшей жене и подолгу жаловаться на новую избранницу. Сначала Юля даже радовалась его звонкам, а потом неожиданно поняла, что ей тяжело от черной радости. Она опять засыпала с трудом, поднималось давление. Юля отправила Игорю номер кредитной карточки сына и перестала отвечать на звонки.
Всю осень Сережка переходил от очной формы к удаленке, на помощь пожилым не оставалось времени. Перед новым годом он вдруг попросил:
— Мам, ты не можешь нам помочь, мы организуем большой рейд с раздачей подарков. Нам не хватает людей.
— Хорошо, сынок, пойдем вместе.
Каждый вечер они вместе отправлялись по адресам. За месяц такой работы Юля выслушала десятки историй нелегких судеб. И все ее, Юлькины, беды не уживались с новой, осмысленной жизнью.
Перед праздником ее вызвал к себе Павел Ильич.
— Юля, я слышал, что вы волонтер? Нужна помощь?
— Помощь нужна всегда, кто-то нуждается в дорогих лекарствах, кому-то нужно чинить крышу. Есть у нас старушка, которая осталась без дров.
— Без дров? У нее нет газа?
— Да, домик на окраине. Газ подведен к соседям, а у бабушки просто денег нет на подключение, вот и топит по-старинке дровами.
— Кошмар какой-то. Вы можете вечером съездить со мной к этой старушке?
— Разумеется…
Они поехали, и ездили каждый вечер. Тридцатого декабря Павел Ильич пригласил Юлю провести праздник вместе. Юля согласилась, но с условием, что отмечать будут у нее, вместе с Сережей.
В феврале Юля подала на развод.
Накануне дня всех влюбленных она взяла выходной, ей очень хотелось приготовить сюрприз для Павла, несколько дней она выбирала рецепты, покупала продукты. Юля замешивала тесто, когда позвонил Игорь.
Юля замешивала тесто, когда позвонил Игорь. Фото: dmvasilenko, depositphotos
14 февраля — День всех влюбленных
— Юлька, я не могу без тебя, прости, давай попробуем все начать сначала, у нас сын.
— Нет, Игорь, мы разводимся.
— Юленька, Юля…
— Извини, у меня вторая линия…
— Ты скоро, любимый?