Как часто вам приходилось быть свидетелями тому, насколько разными оказываются люди, рожденные в один день? Словно в насмешку гороскопам, именно такими разными стали два великих композитора – Петр Ильич Чайковский и Иоганнес Брамс. Они родились 7 мая с разницей в семь лет, и до сих пор многим исследователям не дает покоя вопрос их взаимоотношений и сравнение их творчества.
При такой похожей дате рождения это были представители двух совершенно разных миров, и между ними были очевидные творческие противоречия, во многом обусловленные различием двух культур – русской культуры и западной. Да и жизни композиторов проходили настолько по-разному, что, видимо, один день рождения – единственная схожесть между ними. Брамс, к примеру, вырос в бедности и вынужден был зарабатывать себе на жизнь подростком, играть в борделях, кабаках. Чайковский, напротив, не знал нужды, а вот с профессией долго не мог определиться. Отличались они и характерами: Чайковский, по воспоминаниям современников, был скромным и тактичным, а Брамс мог, походя, оскорбить кого угодно, был несдержанным и раздражительным, хотя, одновременно с этим, добродушным и простым. Чайковский был франтом в хорошем смысле, следил за собой и модой, а Брамс вообще не уделял своему внешнему виду внимания – у него была мешковатая одежда и штаны в заплатках.
Чайковский отзывался о Брамсе нелицеприятно, хотя уважал его популярность, называл его «технарем» и «математиком звуков», даже «бездарностью», считал, что в нем нет самобытного дарования.
Петр Ильич Чайковский,
А однажды они встретились. Это произошло в 1888 году в Лейпциге, в доме скрипача Бродского: после выступления на концерте памяти императора Вильгельма I Иоганнес Брамс решил задержаться в городе, чтобы присутствовать на первой репетиции Чайковского. Безусловно, Петр Ильич был настроен негативно, но встреча с Брамсом приятно поразила русского композитора: Брамс оказался веселым открытым человеком, чем-то похожим на старого благообразного русского священника. Эта встреча оставила в памяти Чайковского очень приятное впечатление. Брамс послушал Пятую симфонию Чайковского на репетиции, а потом композиторы обсудили ее в ресторане «Pfordte», куда их пригласил дирижер Юлиус фон Бернут. Брамсу не понравился финал симфонии, да и сам Чайковский в нем сомневался. Это была их единственная встреча, но после нее Брамс неоднократно передавал Чайковскому приветы через знакомых и живо интересовался его делами.
Чайковский считал немецкую музыку странной, «без души», а Брамс не понимал музыку русскую. Но Брамс, в отличие от Чайковского, никогда не высказывался о музыке Чайковского.
Да, оба великих композитора, родившиеся в один день, были совершенно не похожи ни в чем. Кроме одного дня рождения их объединяло еще то, что оба этих имени были вписаны золотыми буквами в историю мировой музыки и по праву считаются гордостью своей национальной и общемировой культуры.
Предлагаем сегодня вспомнить два произведения Чайковского и Брамса, благодаря которым, во-первых, они однажды встретились, а во-вторых, получили статус гениев в истории мировой музыки.
Иоганнес Брамс. Фото: C. Brasch, Berlin, общественное достояние
Пятая симфония П. И. Чайковского
Симфония № 5 ми минор, соч. 64 посвящена Теодору Аве-Лалеману, выдающемуся немецкому музыканту и общественному деятелю, который был одним из основателей Гамбургского филармонического общества. Это посвящение — знак уважения и благодарности Аве-Лаллеману за то, как безукоризненно были организованы концерты Чайковского в Гамбурге. Аве-Лаллеман был большим поклонником таланта Чайковского, постоянно уговаривал композитора остаться жить в Германии.
Симфония написана в 1888 году и впервые была исполнена 5 (17) ноября 1888 года в Петербурге оркестром под управлением автора. Многие исследователи считают, что это лучшее проведение Петра Ильича. По словам самого композитора, в ней он исследует тему судьбы и рока: «Мотив всех умствований — есть чисто личное чувство уходящей жизни и страх смерти». Правда, признавал, что она получилась слабее, чем Четвертая симфония. Он так и писал в письме к Н. Ф. фон Мекк:
«Сыграв мою новую симфонию два раза в Петербурге и раз в Праге, я пришел к убеждению, что симфония эта неудачна. Есть в ней что-то такое отталкивающее, какой-то излишек пестроты и неискренности, деланности. И публика инстинктивно сознает это. Мне было очень ясно, что овации, коих я был предметом, относились к моей предыдущей деятельности, а сама симфония неспособна увлекать или, по крайней мере, нравиться. Сознание всего этого причиняет мне острое, мучительное чувство недовольства самим собою. Неужели я уже, как говорится, исписался, и теперь могу только повторяться и подделываться под свою прежнюю манеру?».
Впрочем, после того, как симфония была исполнена в Гамбурге в 1889 году, Чайковский смягчил свое мнение о ней, признав, что у симфонии есть ряд достоинств. Он собирался внести в нее ряд правок, но это намерение уже не успел осуществить. Он хотел в коду финала внести «один-единственный, оттеняющий кульминацию удар тарелок fоrtissimо». Этот самый удар во время исполнения Пятой симфонии всегда вводил дирижер Артур Никиш, после чего его примеру последовали Георг Себастьян, Виллем Менгельберг и Андрей Борейко.
Двойной концерт для скрипки, виолончели и оркестра ля минор Иоганнеса Брамса
Именно это произведение Брамса Чайковский услышал впервые в те дни, когда состоялась первая и единственная встреча композиторов. Этот концерт стал последним произведением Брамса для оркестра. Он написал его в 1987 году во время отдыха в швейцарском городе Тун. Изначально композитор планировал написать концерт для виолончели с оркестром для виолончелиста Роберта Хаусмана, но потом у него родилась идея добавить скрипичную партию для Йозефа Иоахима. Дело в том, что четыре года Брамс и Иоахим были в ссоре, причиной которой было письмо-поддержка, написанное Брамсом супруге Иоахима, с которой тот хотел развестись, обвинив в измене с музыкальным издателем Фрицем Зимроком: в разводе суд Иоахиму отказал, зачитав в качестве доказательств в пользу супруги Амалии письмо Брамса. Мужчины не общались друг с другом долгие годы, но во время работы над концертом Брам написал Иоахиму письмо, в котором спросил, примет ли его бывший друг новое сочинение от него. Иоахим ответил согласием.
Впервые концерт прозвучал в узком кругу приглашённых: его исполнили Иоахим, Хаусман и Баден-Баденский курортный оркестр под управлением автора.
Два произведения двух великих композиторов, родившихся в один день. Их музыка разная, как разными были и они сами. Но есть в ней, все-таки, нечто общее: грустные размышления о судьбе и мечтах, желаниях, которые неосуществимы, ощущение одиночества. А еще глубокая и искренняя любовь и полная принадлежность к своей национальной культуре, символом и гордостью которой стал каждый из композиторов.