В это трудно поверить поверить, но звезда советского кино, которую мы все знаем под именем Нонна Мордюкова, появилась на свет 25 ноября 1925 года. То есть в 2025 году ей исполнилось бы 100 лет. Однако есть в семейном архиве этой семьи такой факт, о котором мало кто знает. Ведь настоящее имя актрисы имя совсем не Нонна, а… Ноябрина! Именно так она и была записана в своё время в метрике. Сейчас, конечно, такое имя днём с огнём не сыщешь, а вот в бурные 20-е годы прошлого века Октябринами и Ноябринами девочек называли довольно часто.
Кадр из фильма «Возврата нет», киностудия «Мосфильм», 1973 г.
Каким же образом малышка получила такое имя? В семье бытовали разговоры, что незадолго до рождения будущей звезды, её матушка познакомилась с необыкновенно интересной женщиной. Та лично видела самого Ленина, и даже разговаривала с ним. В те времена истории подобного плана можно было услышать достаточно часто – Ленин действительно был прост в общении, поэтому у людей сформировалось мнение, что он всегда выслушает и поможет. Женщину с интересной биографией звали Нонной, и будущая мама решила, что именно так и назовёт дочку, если родится девочка.
Тут-то и начинается самое интересное. В сельсовете, перерыв кучу пыльных книг с именами, «Нонну» в них не нашли. Правда, молодая и очень находчивая регистраторша быстро предложила выход: «Назовите Ноябриной! И модно, и звать всё равно Нонной будут!». Так что наша любимая актриса по всем документам значилась Ноябриной. Вот такая забавная приключилась история, когда ещё не успела малютка появиться на свет.
Когда маленькой Ноябрине исполнилось всего два месяца, её отец, работавший на железной дороге, трагически погиб при исполнении служебных обязанностей. Не желая оставаться в месте, где каждый уголок напоминал о потере супруга, мать приняла решение покинуть родные края и вместе с дочерью отправилась на Кубань. От жизни в крупном городе, таком как Ростов-на-Дону, она отказалась, предпочтя уединение в небольшой деревне под названием Глафировка.
В живописных кубанских землях молодая вдова, воспитывающая маленькую Ноябрину, повстречала Виктора Константиновича Мордюкова, ставшего впоследствии её мужем. В их браке родилось ещё восемь детей (к сожалению, трое из них умерли в младенчестве), но Виктор полюбил Ноябрину как родную дочь, дав ей свою фамилию и отчество.
А эпоха клокотала, как кипящий котел. После индустриализации кремлёвские вожди бросили деревню в пучину коллективизации, которая сопровождалась массовым «раскулачиванием». Семья Мордюковых, чья жизнь была более чем скромной, интереса для раскулачивающих не представляла, но Ирина Петровна верила: «Всё проходит, пройдёт и это». Ей грезилось, что преображение села откроет врата в светлое будущее. И она искренне видела себя «кирпичиком» в строительстве колхозного рая, поддавшись эйфории общего на тот момент дела. Вскоре она, словно факел, возгорелась идеями коллективизации, вступив в ряды коммунистов. А далее её избрали председателем колхоза, что для женщины было совсем нетипично.
А Нонна меж тем росла. Она была старшим ребёнком в семье. Телосложение у неё было крепким, руки очень сильными, в особенности это касалось плеч. Потом, в мемуарах она напишет, что частенько сравнивала себя с грузчиком. Совершенно не женская профессия!
Кадр из фильма «Они сражались за Родину», киностудия «Мосфильм», 1975 г.
Шло время, семья росла. И, как старшая дочь в этой семье, Нонна постоянно помогала матери, которую очень любила. Наносить дров, собрать кукурузу для мамалыги, перетаскать десяток вёдер с водой. Работа и помощь в семье воспринималась как неизбежность. Похвал Нонна не ждала, да и, надо сказать, что Ирина Петровна не очень была щедра на похвалы.
Вот что она любила – это поговорить «по душам». Вечно пропадающий на службе муж (Виктор Константинович был военным) и маленькие дети были не в счёт, но старшая дочка – умная и уже умеющая рассуждать – даже для председателя колхоза она была хорошей собеседницей.
А ещё Ирина Петровна любила перенимать городской стиль жизни. В доме появился шифоньер, небольшой ковёр. Но самым большим своим достижением она считала театр, организованный в колхозе собственными силами.
На невидимых весах судьбы невозможно измерить точное наследство, переданное Мордюковой-матерью дочери, но несомненен тот факт, что именно её влияние оставило глубокий отпечаток. Многие были уверены в том, что в Ирине Петровне горели искры божественного артистизма. «Искра Божия», пусть и тлеющая, всё же мерцала в её душе. Иначе как объяснить, что от этой искры возгорелось пламя таланта, осветившее путь дочери к сердцам миллионов, словно маяк во тьме? Без материнского прикосновения «музы», вряд ли расцвёл бы тот дивный цветок, который мы знаем как великую актрису.
Сфера искусства влекла юную душу словно магнит. Дуэты с матерью лились, словно ручей, спектакли из репродуктора, строго проверяемые цензурой, гастрольные представления городского театра – всё это пленило сердце Нонны. Но кинематограф был для неё истинным «волшебным зеркалом», отражающим иные миры. Старый киномеханик, словно добрый волшебник, творил чудеса в скромной хате, укрытой камышовой крышей. И уже в двенадцать лет, словно почувствовав зов судьбы, Нонна загорелась мечтой связать свою жизнь именно с кинематографом.
Безусловно, у юной поклонницы были свои кумиры, звёзды, затмевавшие для неё весь мир. В тот роковой год, сорок первый, на экраны триумфально ворвался «Богдан Хмельницкий». В этой картине, как и в ленте «Котовский», блистал Николай Мордвинов, актёр, чья игра пленила сердце юной зрительницы.
Втайне от всех Нонна решилась написать своему идолу письмо. Единственный её вопрос звучал так: как открыть врата в этот чарующий мир кино и сделаться актрисой? Писала она украдкой, в полумраке, где керосиновая лампа отбрасывала причудливые тени. Что именно она излила на бумаге, какая искра заинтересовала артиста с уже сложившимся именем, остаётся загадкой. Но факт остаётся фактом: ответ пришёл. В июне 1941-го, словно вестник надежды. Возможно, среди вороха посланий, адресованных ему, он заметил письмо наивной мечтательницы из-за странного сходства фамилий.
Кадр из фильма «Молодая гвардия», киностудия имени М. Горького, 1948 г.
Получив ответное письмо, девушка не верила своим глазам, словно ей вручили билет в счастливое будущее. Она ласкала пальцами драгоценную бумагу — пожелтевшую, с тиснёным узором, как будто прикасаясь к самому чуду. Мордвинов подробно расписал ей путь к артистическому Олимпу. Он говорил о ВГИКе, рассказывал о самом институте и о Москве, приглашал на встречу.
Грянула Великая Отечественная, и все планы рухнули, словно карточный домик. «Война — это ад», — как сказала поэтесса Анна Ахматова, и она была права. Но даже ужасы военного лихолетья не погасили в Нонне пламя мечты…